Крым 2.0 [СИ] - Алексей Туренко

Вторым объектом его внимания могла бы стать моторная яхта под алжирским флагом, стоявшая на якоре подле Порт-Саида. Ее экипаж насчитывал четверых мужчин восточной внешности. Они не походили ни на отдыхающих, ни на экипаж, перегоняющий судно. Двое спали, еще двое находились в отделанном тиком и металлом мостике. Один из дежурных расположился в кожаном кресле перед пультом управления, одним глазом посматривая на включенный локатор. Второй, стоял перед деревянным столиком, с расположившимися на нем большой кружкой чая, блюдом с выпечкой и мощным морским биноклем. Он с аппетитом жевал свежую булочку, запивая ее чаем. Временами, по команде старшего, перекусывающий ставил чай на стол и брал в руки бинокль. Темные глаза вооруженные немецкой оптикой внимательно разглядывали суда, выходившие из Суэцкого канала и встававшие на стоянку, в пределах прямой видимости. Время текло. Мало-помалу, на рейде, в полутора милях от наблюдающих, скапливалось все больше «купцов», терпеливо ожидавших подхода отстающих и отсутствующего покамест сопровождения.

Третьим, интересующим наблюдателя объектом, несомненно, стала пара российских военных судов, лежавших в дрейфе, милях в двадцати от входа в проливы. Большой противолодочный корабль «Керчь» и сторожевик «Ладный» вышли из Севастополя рано утром, курсом на Имрос. Час назад, командиру группы пришла радиограмма из главного штаба флота, отменяющая первый приказ. И теперь, обе команды занимались вынужденным бездельем, ожидая поступления новых указаний.

На значительном отдалении от них, постепенно сокращая дистанцию, тянулись два крымских сухогруза, шедшие тем же маршрутом, но запоздавшие с выходом часов на шесть. На палубах судов было пусто, но если бы наблюдатель заглянул в кубрики и трюмы он обнаружил бы в них немало интересного.

Ну и, несомненно, заслуживала интереса неразлучная парочка в составе «Коктебеля» и вертолетоносца, околачивающаяся возле входа в Измирский залив. На этот раз, компанию им составляли четыре вооруженных «до зубов» крымских сейнера. Крымчане с энтузиазмом отлавливали все входящие и выходящие из залива суда. Вертолеты наводили сейнера на «дичь», предлагая той остановиться с помощью бортового жезла калибром 23 мм. Остановив очередного «турка», вертолет облетал его, давая команду на начало досмотра ближайшему «москиту». Тот высаживал досмотровую команду, проверявшую документы и трюм. В случае несоответствий в бумагах или наличия оружия на борту, «москит» конвоировал нарушителя к вертолетоносцу и снимал с него команду, заменяя ее своей. Ближе к полудню, возле вертолетоносца собралось уже около пятнадцати «нарушителей», а судоходство в заливе замерло. Местные старожилы давно не сталкивались с подобным и решили отложить выход в море до лучших времен. Турецкую береговую охрану такие мелочи не интересовали.

Кроме развлекающихся таким образом на море островитян, наблюдателю обязательно следовало обратить внимание на два самолета. Один из них, заслуженный ветеран ИЛ-76, стоял под погрузкой на севастопольском аэродроме Бельбек. По направлению к нему, из Балаклавы шли два тентованных КамАЗа. Во втором грузовике, сидя возле борта, сидел Сашка Корабельников, задумчиво глядя на уносившиеся назад крымские пейзажи. Между его ног стоял рюкзак и автомат, в кармане лежало направление к новому месту службы. Его, как и пятьдесят остальных служивых, досрочно, как лучших, перебрасывали на Имрос.

Второй борт, чартер из Москвы, подлетал к тому же аэродрому. Экипаж готовился запросить разрешение на посадку. В просторном салоне сорок второго Яка, находилось всего четверо молчаливых, не выспавшихся мужчин. Один из четверых звался Дмитрий Алексеев. Он был зол и здорово напуган. Именно ему, как инициатору провалившегося проекта присоединения, Кремль поручил разгрести и уладить все возникшие вопросы. Понимание того, с кем именно ему придется вести переговоры, не добавляло настроения бывшему совладельцу «Поиска».

Вторая высокая договаривающаяся сторона, в составе Фесика и Федорова подъезжала к аэропорту. Где-то на полдороге к аэропорту, четыре серых минивэна обогнали КамАЗы с морпехами. Сашка безразлично проводил серые машины взглядом. Матвей с Валерой, увлеченные разговором, в свою очередь, тоже не обратили внимания на пару военных грузовиков в правом ряду.

Въехав на территорию аэродрома, минивэны направились к дальней стоянке, где уже стояли три «мерина» российского представительства. Выйдя на аэродромный бетон, Матвей и Валера скупо кивнули российскому представителю и его помощнику, топтавшимся возле своих, сверкавших лаком и хромом лимузинов.

Разговаривать особой охоты не было. Нахохлившийся представитель тоже не рвался поговорить. Две молчаливых пары людей, застыли поодаль друг от друга, смотря на заходящий на посадку лайнер.

Сорок второй мягко сел, развернулся и остановился, подкатив почти вплотную к людям и машинам. С трапа сошли четверо. Первыми шли две «шишки», сзади, насупившись, топала охрана. Матвей, с красными от недосыпа глазами, без особого удивления узнал Алексеева. Честно говоря, он предпочел бы увидеть кого-нибудь иного. Судя по лицу Димочки, тот тоже не был в восторге от встречи.

Стоявший рядом Фесик, глядя на шедших от самолета, поинтересовался:

— Это кто?

— А, я и забыл, что ты не в курсе. Знакомься. Первый — мой бывший приятель, Дима Алексеев. Принимал участие в финансировании твоего симферопольского рок-фестиваля. Кстати, бывший хозяин половины «Поиска». В том числе и судостроительного. И «до кучи», он — замглавы кремлевской администрации.

Валера невесело хмыкнул.

— Как хорошо начинается день… За что, ты нас так?.. А, Боже?… А второй? С кирпичным ликом? Только не говори, что это — тоже акционер.

Матвей, не отрывая глаз от подходивших, ответил.

— Нет. Его не знаю. Хотя… Похоже, видел по «ящику». Куратор какого-то там блока в правительстве…

Подошедшие вплотную гости прервали его мучения.

— Дмитрий Алексеев.

Вторым, тяжело дыша, подал голос красномордый здоровяк.

— Игорь Сечкин. Где поговорим?

Закованный в броню отличного костюма, он производил впечатление монолита, способного снести все на своем пути. От раскаленного аэродромного бетона несло жаром. Упарившийся носорог, раздраженно водил глазами по хозяевам, ожидая ответа.

— Очень приятно, Валерий Фесик. — Валера был невозмутим.

— Федоров, Матвей. А говорить будем в Форосе.

Небрежно махнув подбежавшему представителю, Сечкин одним жестом «изъял» у того два лимузина. Более не обращая на него внимания, на ходу стягивая пиджак, он потопал к округлому боку «Мерседеса».

Матвей приподнял бровь. Без пиджака «кремлевский дровосек» разрушил цельнолитой образ. Мокрая рубашка обтягивала покатые плечи и пивное пузо. Сердитый бюргер. Но портной у него — просто супер. Провожая пыхтящего «носорога» глазами, Матвей подумал — «если выживу — нужно будет взять адресок».

Захлопали дверцы машин, взревели моторы и шесть машин синхронно сорвались с места.

Полянка с отличным видом на море, расположенная на территории бывшей имперской резиденции вполне подходила для дуэли. Или убийства.

Первый выстрел сделал Алексеев. Оглядевшись, с видом знатока, он поинтересовался:

— Красиво… Для упокоения — в самый раз. Сами выбирали?

— Яму сам копать будешь? — Неприветливо поинтересовался Матвей. — Дима, ты в могильщики сложением не вышел.

— Ну, для этого другие есть. Специально обученные. Закопают. Хоть мертвым, хоть живым. — Жизнерадостно улыбаясь, отозвался Алексеев.

— Так может, мы не с теми людьми говорим? У вас с полномочиями-то как, господа?

Наконец разлепил губы второй.

— Хватает. И для свадьбы и для похорон…

— На свадьбу я бы уже не рассчитывал, — Мрачно отозвался Валера. — Это не брак, а изнасилование получится… И еще вопрос, кто кого насиловать будет?

— Ну, вы ребята, совсем разум потеряли… — даже немного растерянно отозвался Сечкин. — Про похороны, это ведь — не виртуально. Ведь и в самом деле — до греха может дойти. Вы сколько народа обломили?

— Нехай на чужое эти мудрые люди пасть не разевают…

— Так тут и так, все — наше! — Тяжеловес обвел рукой окрестности.

— Да ну? А по крымскому ТВ ты это объявить не хочешь? — Отозвался крымский премьер. — Два… Да нет, извини, уже три миллиона крымчан, тебя внимательно послушают. А потом и за похороны поговорят. Все вместе.

Матвей, склонив голову набок, изучал москвичей. Оторопели. Да, что они, в Москве — думать разучились? Переведя взгляд на Валеру, он увидел, что в глазах того разгорается огонек бешенства. Валера наклонил голову, исподлобья глядя на гостей, как бык, готовый к атаке. Матвей, несмотря на серьезность ситуации, улыбнулся: «Бык против носорога? Крымская коррида!». Предупреждающе кашлянув, глазами он показал «Молчи». Выпрямившись и согнав улыбку с лица, он перевел взгляд на гостей